«Позвали на чай» — о незаметной вербовке КГБ

Чай стоит пить с друзьями или близкими, а не со спецслужбами — иначе можно пропустить момент, когда КГБ начнёт получать от вас информацию. О «мягкой» работе КГБ рассказывают представители правозащитной инициативы Dissident BY, опираясь на свой свежий опыт работы с такими кейсами.

Вербовка — это не обязательно подписание документа

Обычный человек не знает, что такое сотрудничество со спецслужбами и где оно начинается, потому что граница для него очень размыта, — считают представители правозащитной инициативы Dissidentby, которые сфокусированы на привлечении внимания к политическому преследованию в Беларуси.

В повседневной жизни, вне контекста задержаний или ареста, попытка КГБ может выглядеть как…. Приглашение на чай. Ведь вербовка — мягкая работа, которая зачастую не требует подписания документа.

«Человек может не считывать этого, он будет думать, что просто встретился. Через полгода ему позвонят спросить, как дела. Но для оперативника это — работа [по проверке] круга общения. В его личной перспективе он никто не сдал, но сотрудник получил информацию о типе личности окружающих его людей [и их слабых местах]. И обычно на всех это сваливается как снег на голову: если мне позвонили – значит, надо идти, и таких ситуаций в Беларуси полно. Звонит КГБ-шник и говорит приходить в кафетерий — и я знаю людей, которые ходят, это было в 2024 году в Беларуси. И всегда можно отказаться, но у людей нет такого опыта, они не сталкивались».

КГБ должно работать по процедуре — так же, как и милиция

Также Dissidentby упоминают, что им известно о случаях, когда сотрудники звали «на чай» людей, опознанных по фото с протестов — и те ходили, потому что планировали оставаться в Беларуси. Причина в том, что человек ожидает, что если не пойти, то будет хуже.

«КГБ играют на этом. Но сложно людей переубедить в обратном — что можно не ходить и что если уголовное дело есть, то это факт, на который не может повлиять дяденька в кафе, он не даст постановление о том, что дело закрыто», — говорят правозащитники.

Не нужно думать, что КГБ всесильно, подчёркивают они. Для взаимодействия со спецслужбами, как и с милицией, объясняют правозащитники, существует официальная процедура, это не должно происходить «по звонку». Гражданину должны сообщать его процессуальный статус (свидетель, подозреваемый и т.д.), дать возможность работать с защитником.

«[Часто человек] не знает своих прав, и из-за этого ему кажется, что это нормально, — объясняют правозащитники и добавляют, что дело не только в уровне репрессий, но и в представлении о норме в целом.

— Таким же образом эмигранты, которые уезжают за границу, видятся с местными спецслужбами — только потому что они не знают своих прав и считают, что они должны. И пока ты не знаешь, до какого момента защищать свои права — ты будешь соглашаться на различные сомнительные вещи».

Они приводят пример беларуса в Польше, которого приглашали местные спецслужбы на беседу — и сначала он соглашался, потому что не видел возможности отказаться. Узнав, что это нормально и законно, он в смс буквально сообщил сотруднику, что узнал от правозащитников, что видеться или общаться не обязан.

Соглашаться или нет?

Правозащитники предлагают отказываться встретиться или сотрудничать — хотя это может пугать в краткосрочной перспективе, и сотрудники постараются даже усилить давление. В долгосрочной перспективе отказ снизит давление и спасёт от последствий.

«Это может выглядеть страшно — но в перспективе всегда лучше. Их целью являются люди, которые готовы говорить, но если отказаться наотрез — становишься им неинтересен. Сотрудничество — тяжёлая история, затрагивает близких, после может спровоцировать общественное порицание и в советские времена были случаи, когда она заканчивалась суицидом», — говорит представитель Dissidentby.

Что делать, если речь уже не только о встрече в кафе и на вас пытались давить или предлагают что-то подписать? Рассказать близким или даже более широкому кругу, можно публично, чтобы «всё испортить» и нарушить принцип секретности, основной для спецслужб.

«Рассказать — это обезопасить себя, — говорят правозащитники. — [Маловероятно, что они пойдут на] неуклюжие действия типа увольнения… Всё же их цель — присутствие и контроль через работу информаторов. Секретно».

Они добавляют, что «тайно» оставленные подписи на документах всё равно могут рано или поздно стать публичными — по инициативе той, другой стороны.

Жёсткая вербовка

Правозащитники также уточняют: важно разделять мягкую, едва заметную вербовку, и ситуации, когда это делается под пытками. Наиболее распространённый вид воздействия — это психологическое давление: чаще всего угрозы и манипуляции через близких.

«В СИЗО отрабатывать и давить на человека легче всего в первые сутки после задержания, в период наибольшего стресса. У нас были кейсы, когда люди попадали в СИЗО КГБ и задерживали их близких, занимались психологическими пытками: в соседний кабинет сажали сестру задержанного, слышен её плач — и на человека это оказывает большое влияние, чтобы что-то подписать», — говорят Dissidentby.

Они советуют тянуть время и не подписывать ничего в первые сутки, а также помнить: мотивация этих людей — не помочь задержанному, а увеличить срок, сделать плохо вам и близким, либо через задержанного – атаковать гражданское сообщество.

Рекомендуется не затевать со спецслужбами «игру». Аргументируют тем, что на той стороне работают профессионалы, которые получают информацию из людей, отрабатывая свои техники годами, профессионально. Что делать? Лучшая тактика — не становиться источником информации, не вести вообще никаких разговоров, буквально почти не отвечать.

«Сразу это может выглядеть страшно, и на тебя могут усилить давление – но в долгосрочной перспективе это лучше. Целью силовиков являются люди, которые могут говорить. Если ты наотрез отказываешься — им это может не нравиться или даже подвергать тебя опасности — но в итоге ты им становишься не интересен», — говорят Dissidentby.

Исследование о практиках вербовки КГБ вышло в апреле у Freelance Journalist Group. В нём речь идёт о том, как спецслужбы вербуют беларусов и что те делают, чтобы обезопасить себя.

Текст подготовлен при поддержке BYSOL и Stiftung Erinnerung, Verantwortung und Zukunft (EVZ Foundation)